Фанфик.

[tal-fan]

Мне сказали "Неси все!", а я что, я послушная.

Название: Эй, пора вставать.
Автор: Burokku
Персонажи: Ын Юль, Му Ен (намек на пейринг), Эйме.
Рейтинг: G - PG-13
Жанр: джен, юмор ага, как же
Размер: драббл
Дисклеймер: отказываюсь.
Саммари: Му Ена будят и он понимает, что ничего толком не помнит о прошедшем вечере. А Ын Юль так подозрительно улыбается...

635 слов

— Эй, пора вставать.
Му Ен что-то пробормотал, перекатился на живот и зарылся с головой в подушки. Лучи солнца пробивались сквозь жалюзи, тусклыми полосами освещая комнату.
— Эй, ты слышишь? Пора вставать! — настаивал будильник уже далеко не дружелюбным голосом.
— Ох! Еще пять минуточек, Юджин, — пробурчал чачаонг, не в силах разлепить глаза. Ответом ему послужил раздраженный сип, а пинок под зад и вовсе заставил мужчину усомниться в своем умозаключении. — Юджин?
— Твой "сынок" уже давно в школу умотал. Вставай, папаша, время - деньги! — распинался голос, все больше раздражая Му Ена. — Нам же нужно есть на чьи-то деньги.
— Да ты один съедаешь за неделю половину моей зарплаты! — наконец, взорвался чачаонг, взбешенно бросая любимую подушку в свой "будильник", который без труда уклонился от выпада Му Ена, похабно улыбаясь. Шин недовольно сел, протирая опухшие со сна глаза. Свет постепенно становился ярче. У края матраса, как ни в чем ни бывало, сидел Баек Чон, явно довольный тем, что смог вывести из себя чачаонга с утра пораньше.
— Только тебя и не хватало для полного счастья, — фыркнул Му Ен, отворачиваясь от буквально светящегося от удовольствия лица Тала.
— Ну, я рад это слышать, — мурлыкнул ему в ответ Ын Юль, от чего мужчина вздрогнул. Переведя глаза на Маску, Шин неожиданно для себя обнаружил очередной провал в своей памяти. Не помня ничего из последнего вечера и ночи, он заставил себя выдавить:
— Эй, Баек Чон. Что вчера было?
— А ты не помнишь? - вопрос Му Ена привел Тала в такой восторг, что мужчина невольно смутился и отвел глаза. — Ты не переживай, ничего серьезного у нас не было.
— Серьезного? — удивился сначала Му Ен, но потом в шоке уставился на Маску. — У.. у нас?!
— Да не вопи ты так, — поморщился в ответ Ын Юль, чей взгляд изменился. Подавшись вперед, он внимательно вгляделся в лицо Шина. — Ты что, совсем ничего не помнишь?
— Эм... Нет, — замялся мужчина, когда Баек Чон подался еще ближе, по обе стороны упираясь руками в матрас, лишая возможности сбежать. Глаза Ын Юля опасно блеснули.
— Ты... — начал было Тал, наклоняясь к лицу Му Ена, но уперевшиеся ему в плечи ладони заставили его остановиться.
— Подожди, подожди! — все еще в шоке лепетал смущенный Му Ен. — Между нами что-то было?!
— Тормоз, — почти ласково обозвал его Ын Юль, после чего упал Му Ену на грудь и начал давиться смехом. Только сейчас Шин почувствовал витающий в воздухе запах алкоголя. Воспоминания рваными отрывками возвращались, позволяя восстановить события вечера. Влажное дыхание на коже заставило вновь вздрогнуть, отвлекая от воспоминаний. Довольное лицо смеющегося Ын Юля отчего-то выглядело намного приятнее, чем обычно, пусть даже поводом для веселья был такой дурацкий розыгрыш. Спохватившись, Шин отогнал странные мысли прочь, а Баек Чона, что бесцеремонно развалился на его груди, раздраженно спихнул с себя.
— Что бы больше никакого алкоголя в этом доме! — громко приказал Му Ен, уверенный, что именно Ын Юль стал провокатором вчерашней пьянки. Заливающийся смехом Тал на его заявление чуть ли не сучил в воздухе ногами, от чего мужчина с каменным лицом вышел из комнаты, напоследок яростно хлопнув дверью. Чувство, будто он что-то упустил, не отпускало чачаонга до тех пор, пока он не взглянул на себя в зеркало. Изрисованное маркером лицо заострилось, черты стали резкими, а глаза не видны из-за упавшей на них тени.
— Баек Чон... — прорычал Му Ен, быстрым шагом направляясь к Талу.
— А что сразу я-то?! — довольно натурально возмутился Маска, хотя его все еще трясло от вырывающегося смеха. — И вообще, я тоже жертва!
— Да ну? — с сомнением спросил Шин, материализуя пушку.
— На это ты что скажешь? — вздернув подбородок, поинтересовался Тал, выставляя под всеобщее обозрение такие же изрисованные ступни. — Это портит мой имидж!
— Изрисованные ноги портят твой имидж? — поперхнулся от такого заявления Му Ен, чувствуя, как по виску стекает капля пота, а желание связываться с придурками сразу отпало.
— Как дети малые, — снисходительно вздохнул Эйме, наблюдая с крыши за этими разборками. Месть за пьяное покушение на его прическу свершилась, и грозно блеснувший на солнце маркер теперь был надежно спрятан в рукаве.

Название: Не готовый отпустить.
Автор: Burokku
Персонажи: Ын Юль/Эйме, упоминаются разные.
Рейтинг: R
Жанр: слеш (яой), ангст
Размер: мини
Дисклеймер: отказываюсь.
Саммари: Кусочек счастья может разрушить не хуже, чем горе. Особенно для того, кто никогда не знал счастья.
Примечание: преканон, ООС, АУ
Предупреждение: упоротый автор. А также как бы всякая нецензурная лексика, потрахульки.
Посвящение: Нисаре, которая хотела кровожадного Юля.
От автора: это был стеб с моей стороны х)

2249 слов

Бежать по залитым кровью дорожкам трудно, подошва дорогих ботинок скользила и чачаонга непроизвольно заносило на поворотах. Эти улочки наводили на мысль об ужастиках, которые с таким успехом сейчас показывали на широких экранах в кинотеатрах. Только не было в этом ничего забавного. Животный ужас подгонял? и чачаонг пытался не смотреть в стороны оставшихся без своих конечностей стонущих тел. Они все совершили ту же ошибку, что и он - поверили слухам и усомнились в силе Масок. Жадных до силы и власти было хоть отбавляй, и вскоре начались массовые преследования избранных Джеком чачаонгов. За что все сильно и поплатились. Еще вечером мирные жители этого маленького городка не могли заподозрить, что снующие по улицам люди, больше напоминающие туристов, были одними из самых опасных существ на земле. Но тот, кого они ждали, был намного сильнее их, а вдобавок, по превратности судьбы и самым жестоким из Масок. Появившийся из ниоткуда, он не сразу привлек внимание толпы. Опустевшие дома стали для нее запоздалым сигналом. На черной форме не видно крови, хотя ее металлический запах уже пропитал собой воздух. Стекая по маске Тала, алые капли напоминали слезы. Они впитывались в длинные пряди волос, от чего те побагровели, облепляя маску. И лишь полубезумная улыбка не закрытого ею рта напоминала оскал голодного хищника, который, того и гляди, облизнется на льющуюся водопадом кровь. Отрезанные руки напоминали муляжи, мертвенно белые, а сжимаемое в них оружие фальшивкой, с одинаковой легкостью разрезаемые на кусочки одним единственным клинком. Закон не был нарушен: все нападавшие оставались живы, лишь в ужасе созерцая беспощадную мясорубку в первых рядах. Крики не трогали Баек Чона, который был не прочь послушать их подольше. Разбегающиеся в стороны чачаонги без памяти отпихивали друг друга, пытаясь обогнать того, кто был спереди. Спинами чувствуя жгучий взгляд смерти, они замирали, не способные понять, почему не получалось сдвинуться даже на шаг - мгновеньем позже их ноги враз становились короче, и бедняги в недоумении смотрели на обрубки.
Сумевшим убежать дальше повезло не больше — по лабиринту улиц за ними гонялись, словно за мышам, постепенно загоняя одного за другим в тупики, где им оставалось лишь молиться о безболезненной смерти. Уж лучше смерть, чем всю жизнь просыпаться в кошмарах, вспоминая ту боль и улыбку, страшнее самого дьявола. Чачаонг не медлил, когда один из его бывших товарищей вдруг закашлялся кровью. Инстинктивно отбросив раненного в сторону Маски, надеясь задержать, он рванул в зияющий проем следующей улицы, ведущий к мнимой свободе и безопасности.
— Жертвуешь другом, чтобы спастись самому? — насмешливый голос застает врасплох, заставляя испуганно обернуться, выставляя навстречу опасности свое оружие. Шагая по лужам крови, Тал резким движением стряхнул с лезвия клинка ее излишки. Сталь ослепительно блеснула на свету. Улыбка Маски по мере приближения к дрожащему чачаонгу становилась все больше пугающей, что когда направленный в плечо клинок столкнулся с оружием противника, оно вывалилось их ослабших от ужаса рук. Пронзительная боль немного привела в чувства обмершего чачаонга и он схватился за держащую меч руку, обтянутую в кожаную перчатку. Такая дерзость только раззадорила Тала.
— И что это ты пытаешься сделать, а? — поинтересовался Баек Чон, склонившись к насаженному на лезвие чачаонгу. — Трус не знает своего места? Впрочем, оно и видно по вашему поведению. Задумали свергнуть Талов, а? И что дальше? Джек?
Тал явно веселился, с каждым вопросом проворачивая клинок вокруг своей оси.
— Да пошел ты! — яростно выдал ему чачаонг, плюя подступившей к горлу кровью в лицо Маски.
— Хмм, — усмешка Баек Чона погасла, становясь кривой, безрадостной. Резко выдернутый меч заставил чачаонга громко вскрикнуть. — Ублюдок!
Замах Тала был красноречивее его самого, и поэтому чачаонг болезненно зажмурился, не желая видеть, как приближается на лезвии клинка его смерть. Не успевая даже ни о чем подумать, он лишь ждал, когда же все это закончится. Секунда, вторая, третья... Минута. Парализованный, он боялся открыть глаза. Но что же спасло его жизнь? И спасло ли?
— Эй, Эйме, — раздраженно позвал Тал, повернув голову в сторону Маски, что трансформированной рукой перехватил его меч. — Если тебе это кажется забавным, то ты ошибаешься. Не стоило тебе вмешиваться, теперь-то я убью тебя!
— Твой лай меня уже достал, Баек Чон. Не можешь вести себя нормально, так сдохни сам. — снисходительным голосом сообщил ему Эйме, рукой отводя клинок Тала в сторону от сжавшегося в комок чачаонга. — Ты знаешь закон, не нарушай его.
— Ты это этим ублюдкам скажи! Я не боюсь Чау Юнга, — продолжал злиться Тал, пиная чачаонга в раненное плечо, заставляя того оклематься и взвыть от боли. — Эй, эй! Я с тобой еще не закончил!
— Баек Чон Тал, — в этот раз в голосе Эйме звучала угроза. Маска заинтересованно взглянул на него.
— Я передумал. Вали, — разрешил он чачаонгу, вновь отвешивая ему пинок. Когда с трудом поднявшийся парень заковылял от них прочь, Тал вновь ухмыльнулся, развернувшись к Маске. — Эй, Эйме. Сразись со мной!
— Не дорос еще.
— Ах ты, сукин..

Стычки продолжались, начиная делить жизнь Баек Чона на периоды "когда я ем и сплю" и "когда я кого-то убиваю". Он не мог сказать, что такое положение вещей его не устраивало, изредка отвлекаясь от рутины на Эйме Тала. От своего Ын Юль не отступил, при первой же возможности кидаясь на Маску. Иногда ему удавалось заставить его сражаться, но чаще всего тот просто сбегал посередине боя, не заинтересованный в такой трате времени. Это ужасно бесило Тала, и вскоре он от скуки уже сам искал приключения, заявляясь в логова готовивших на него нападения чачаонгов. Из-за этого и такие радующие душу перепалки потом прекратились. Дурная слава Тала стала для него разменной монетой, используя которую, он выслеживал Эйме.
— Тебе что, медом намазано? Не надоело? — спросил его Маска, когда Ын Юль в очередной раз стал ему докучать. — Так и рвешься сдохнуть.
— А может, старость не в радость, а, Эйме? Боишься не справиться со мной? — поддевал его в ответ Баек Чон, вскоре поняв, как был неправ. И как можно быть таким сильным?
"Неудержимым", — поправлял себя Тал после одного единственного боя с Эйме. Ему пришлось даже обратиться за помощью Сэ Ха, терпеть его насмешки, понимая, что не сможет оправиться без него.
— Эйме, - повторял Ын Юль, отчего-то смакуя это, пусть и не настоящее, имя чуть не убившего его Маски.
— Влюбился что ли? — с безразличным лицом поинтересовался доктор, которого уже начинала раздражать мантра его пациента. — Не надоело?
— Где-то я это уже слышал, — вспомнил Тал, потирая лоб и от движения боль эхом отозвалась в сломанных ребрах.
И правда, что было в этом парне такого, заставляющего думать Баек Чона о нем уже который день? Сила Маски восхищала, в этом не было ничего удивительного. Но было и что-то другое...

— Эй, Эйме, — позвал Ын Юль Маску, уже готовый к новому бою. Солнце припекало, зато теплый ветер на верхушке небоскреба ласкал кожу. Длинные светлые волосы липли к шее, но Ын Юль совершенно не обращал на это внимание. Отодвинув свою маску на макушку, он вцепился в Эйме взглядом. — Да ты меня чуть не убил!
— Разве ты не этого все время хотел? — скептически ответил ему Эйме, сидя на широком каменном бордюре, вокруг которого плавился от температуры воздух.
— Хотел... я другого, — недовольно пробормотал Баек Чон, когда после его невольной паузы Эйме демонстративно, можно сказать, даже услужливо сверкнул спрятанным до этого в рукаве ножиком. Подойти слишком близко было глупостью со стороны Тала, но сейчас это его совершенно не волновало.
— Тогда чего ты добивался всем этим? — произнесли губы Эйме вопрос. Наверное, Баек Чон ждал его, с такой готовностью наклонившись к уху Эйме, чтобы ответить:
— Наверное, этого, — признался Ын Юль, легко прижимаясь губами к почему-то прохладной коже на шее Эйме. Реакция Маски была мгновенной, что Тал едва успел материализовать свой клинок, чтобы остановить устремленную в его горло трансформированную руку.
— Все-таки, я уверен, что собственная смерть - твоя основная цель, — бесцветным голосом сообщил ему Эйме, сжимая и корежа в руке оружие Тала.
— Не могу сказать, что ты не прав, — согласился с ним Ын Юль, отступая на шаг. Он и сам не знал, чего хотел на самом деле. Разве что, кроме одного. — Но я понял одну вещь после встречи с тобой.
— И какую? — после долгого молчания, спросил его Маска.
Наверное, шаг навстречу Эйме был шагом к смерти, но в этот раз, должно быть, она решила простить глупца.
— Я хочу тебя, — уверенно заявил Баек Чон, не мигающим взглядом всматриваясь в темную щель маски, за которой скрытые темнотой, также немигающие, смотрели на него глаза Эйме.
— Ты... хочешь? — наконец, подал голос Тал, переваривавший информацию какое-то время. — Ты псих?
— Ну, им меня тоже называли, — вновь согласился Ын Юль, после прижимаясь губами к губам Эйме. Не успев отстраниться, тот попытался рукой отпихнуть Маску, упершись ею ему в грудь. Но Ын Юль лишь медленно наступал, заставляя Эйме отступить к каменной колонне, пока он не уперся в нее спиной.
— Да... хочу, — все-таки ответил ему Баек Чон, выдыхая Эйме в губы. Наверное, это и поцелуем-то назвать было нельзя: лаская губы Эйме, Тал прижимался к нему, тем самым еще больше вдавливая в горячий камень, когда духота и так затрудняла дыхание. Ын Юль чувствовал дыхание на своей коже, как поднимается грудь Эйме, и даже сердце билось чаще. Сжимаемые в ладонях запястья Тала он отводил в стороны, не давая себя оттолкнуть, а после просто прижал вместе с телом к камню, полностью обездвиживая. Поцелуи шеи приносили больше пользы - скользя губами вдоль артерии, он прихватывал ими кожу. Языком исследовал область за ухом, попутно вдыхая исходящий от кожи и волос запах, напоминающий свежую зелень, что добавляют в блюда. Вырвавшийся из горла Эйме тяжелый вздох заставил отвлечься от шеи мужчины и вновь вернуться к губам. Углубить поцелуй получилось, и Ын Юль с вожделением этим воспользовался. Постепенно, Эйме стал отвечать - может, это жара тому виной? Игра продолжалась, и Баек Чон скользнул рукой по бедру Маски, очерчивая его. Комкая одежду, собирая пальцами подол балахона вверх, Тал позволил себе отстраниться.
— Тебе кто-нибудь говорил, что в этой одежде ты похож на монаха? — посмеиваясь, заметил Тал, уже двумя руками задирая подол. Поцелуй-укус в шею заставил Эйме поторопиться ответить:
— Ни у кого еще даже не возникало настолько идиотской мысли, — он бы добавил еще парочку язвительных замечаний, но блуждающие по телу руки Тала отвлекали и мешали думать. Проведя ладонью по линии поясницы, Ын Юль нетерпеливо впился в губы Маски и опустил ладонь ниже, забираясь под нижнее белье. Упирающийся в его ногу стояк красноречиво намекал на действия. К удивлению Баек Чона, подготавливать Эйме не пришлось долго - он был податливый, а сдерживаемые стоны над ухом Тала заводили их обоих. Забросив ногу Тала на свою, тем самым подпирая и не позволяя соскальзывать вниз, Ын Юль поцеловал подбородок Эйме. Маска на его лице каменным выражением смотрела ему в ответ.
— Эй, я хочу увидеть твое лицо, — он даже потянулся было, чтобы ее снять, но рука Эйме держала ее на месте, тем самым безмолвно отказывая. Больше Ын Юль решил не медлить. Входя в него, Тал закусил губу, двигаясь неторопливо. Упирающийся лбом в его плечо Эйме тяжело дышал, пытаясь привыкнуть к возникшему дискомфорту. Легкие толчки лишь заставили его сжать пальцами ткань на спине Баек Чона, чтобы отвлечься от не совсем приятных ощущений. Ын Юль прижался губами к коже у стыка челюсти, принялся вылизывать ее, позволяя Эйме выгнуть шею навстречу. Вновь прижав его спиной к каменной колонне, Маска подхватил его под вторую ногу, теперь входя легко и ритмично. Державшийся за плечи Тал то и дело встречался затылком с камнем позади себя, но Ын Юль притянул его к себе, позволяя удерживать равновесие, упираясь в колонну свободной рукой. Эйме дышал громко, так, словно задыхался. Вырывающиеся стоны терзали слух Баек Чона, редкие, когда так хотелось еще. Скользнув рукой к члену Тала, Ын Юль сначала огладил его живот, путаясь в тканях балахона. Горячий член послушно лег в ладонь Тала, нетерпеливо подергиваясь от напряжения. Двигаясь по всей длине, Маска ловил губами ставшие более протяжными стоны, которые вибрацией отдавались в его собственном горле. Эйме потряхивало, он выгибался, мешая двигаться. Позволив ему упасть спиной на колонну, Тал на мгновенье забылся: ослабший узел маски Тала развязался, позволяя ей сползти с лица, повиснув на одном ухе. Забывший, как дышать, Ын Юль наклонился в лицу Эйме, впервые заглядывая в эти глаза, расширившихся от удивления. Круговорот эмоций захлестнул обоих. От движения ладонью у Эйме перехватило дыхание и затем, захрипев и изогнувшись, он кончил в ладонь Баек Чона. Не сумев заставить себя моргнуть, Ын Юль боялся упустить хоть одну эмоцию. Пульсирующее напряжение внутри Тала заставило кончить и его. Сползти по стенке вместе с Эйме оказалось единственным, что он смог сделать с подкашивающимися ногами. Расслабленное тело Маски было тяжелым, но эта тяжесть сейчас была для Ын Юля одной из самый приятных вещей на этом свете. Баек Чон прижимал Эйме к себе, не готовый отпустить, если тот захочет уйти. А захочет ли?


Как загнанный зверек, не вступивший в свои права, Второй Король метался из стороны в сторону. Но и загнанный в угол зверь может дать отпор, так ведь? Вот и его раздражающий товарищ защищает друга своей Тенью, сам же с оружием наперевес бросаясь навстречу Маске. Ын Юлю всегда было безразлично, кого убивать. Но возникший перед ним Эйме Тал заставил его в шоке замереть.
— Эйме? — он не мог поверить своим глазам спустя эти два года.
Исчезнувший, не сказав не слова, пропав бесследно. Говорили, что он даже мертв, сломленный из-за неожиданной привязанности. А он теперь защищает этого неумелого мальчишку. Так всегда ли он был одиночкой, как думал Ын Юль? За исключением его самого. За исключением, как он надеялся.
Живой, не сломленный. Да и с чего бы ему быть сломленным? Разве что одинокого тигра однажды поймали в клетку и напоили домашним молоком. Кусочек счастья может разрушить не хуже, чем горе. Особенно для того, кто никогда не знал счастья.