"Пришел в чужие руины, затоптал редкую колонию мха, поимел хозяина..." (с)
Название: Отголоски
Автор: Nisara Amaya
Бета: нет
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Му Ен, Ын-Юль (кто увидит пейринг, тому плюшку)
Рейтинг: G
Жанр: джен
Предупреждение: OOC
Дискламер: Ох, я бы забрала, да только кто мне даст?..
Посвящение: Лейтенант, кэп, для вас) Без вас я бы на это не решилась х)
Саммари: Это все яд. Яд и голоса. Только и всего.
Размещение: в пределах Дайри – всегда пожалуйста, только с шапкой)
читать дальше
От Му Ена всегда пахнет порохом и сигаретным дымом. Этот запах вьется вокруг кольцами, плавится, вздуваясь пузырями по поверхности. Он словно живет своей жизнью, расползаясь по каждому уголку того места, куда попадает его носитель. Вызывает привыкание.
Ын-Юль не любит этот запах. Не любит табак и порох – они раздражают. Въедаются в одежду, проникают под кожу, двигаясь по венам вместе с кровью. От них нет спасения. Талу же больше по душе холодный металл и алые капли. Знакомые до каждого оттенка, привычные, приносящие спокойствие душе, погрязшей в темноте.
Небольшая комната до самого потолка заполнена тяжелым кровавым туманом. Вязким, липким, красным пеплом льнущим к пальцам. Баек Чон слизывает это алое со своей кожи и морщится от горечи. Впервые за свою жизнь он, кажется, ненавидит вкус крови. И это отчаянно неправильно. Вообще, вся ситуация слишком неправильна. От этого парня не должно пахнуть кровью. От него должно отвратительно нести сигаретами, и порох должен скрипеть на зубах, это Тал знает совершенно точно. Но сейчас только металлическая горечь медленно расползается по комнате, заляпывая пол и стены. И это неожиданно мерзко.
Ын-Юль чувствует себя мазохистом, когда впервые осознает то, ради чего раз за разом приходит сюда. Когда понимает, что ищет дымные кольца среди красного марева. И это ошарашивает. Заставляет врать себе, не долго, правда, но врать, уверяя, что это просто помощь Сэ-Ха, что Второй будет волноваться, если с Му Еном что-то случится. Но когда под ладонями судорожно бьется сильное тело, разбрызгивая вокруг темно-алые капли, становится как-то резко не до вранья. Порох растворяется в багряном пепле, выцветает, вместе с хриплым дыханием вылетая в открытые окна, и пепел пачкает руки по локоть, отдавая ноющей болью внутри. Светловолосый чачаонг сжимает пальцы на чужой коже, с силой, до синяков и кровоподтеков, и ругается сквозь зубы от бессилия. Сейчас он не может ничего сделать. Сейчас ему остается только ждать.
Боль цветет алыми маками под закрытыми веками. Она проникает в каждый уголок тела, вгрызается клыками-иглами в кожу, пуская яд в кровь. Она, кажется, совсем не намерена уходить – знай, вьет себе гнездо из связок и сухожилий, да дробит кости мощными лапами. И Му Ену постепенно становится все равно. Он захлебывается в густой темноте с привкусом горячего металла, устав от тщетных попыток выбраться. Опускаются руки. Единственное, что еще может делать парень, это прислушиваться к тихим, невнятным голосам по ту сторону пустоты.
Звуки идут словно отовсюду, едва слышные, ускользают сквозь пальцы, переливаясь тягучими ртутными каплями. Они кажутся знакомыми, и, одновременно, непонятными.
«Остается только верить в выносливость этого парня»
Лан дергается, впервые услышав отзвук усталого голоса. Сцепляет зубы и вновь отчаянно рвется туда, на поверхность, но лишь кровавый привкус во рту становится отчетливее.
«Эй, ты долго еще собираешься спать?»
От тоскливых интонаций, стынущих в воздухе, Му Ен замирает. Этого голоса он еще не слышал за свое пребывание здесь, но он пульсом отдается глубоко внутри, бьется, будто единственное живое существо в этом кошмаре. И парень тянется к нему сквозь тяжелое безразличие темноты, тянется всем своим существом, но он, подобно многим другим до него, проливается из ладоней, не оставляя ни капли.
«Второй ведь волнуется»
«Кто ты?» - хочется закричать чачаонгу. Он не помнит. Ни Второго, о котором говорит голос, ни самого обладателя голоса. Не помнит, но точно уверен, что знает, и это знание – именно то, что не позволяет опуститься на дно.
«Знаешь, если ты не придешь в себя, Ара утащит его под венец»
Му Ен закрывает уши руками, чтобы хоть как-то заглушить обреченность, нитками которой сшит тихий, нервный смешок. Но спрятаться все равно не может, потому что этот голос, он не вокруг. Он внутри его головы.
Звуки рождают яркие картинки в темноте, знакомые-незнакомые образы множества людей. Лан вглядывается в лица, ища хоть какие-то зацепки, потерянные воспоминания, но так и не находит, только тяга становится сильнее.
«Без тебя даже поругаться не с кем. Одиноко, знаешь ли»
Он не помнит ничего. Совсем. Забыл, но все равно отчаянно рвется к этому голосу, пропитавшему собой последние часы равнодушия черной вечности. Сплевывает кровь и чувствует стальную хватку на плечах. С каждым рывком усиливающиеся голоса зовут к себе, и Му Ен следует за ними, подчиняясь этому зову, расцарапывает пальцы об острые углы разбивающейся темноты.
И все ради того, чтобы, очнувшись, увидеть знакомые зеленые глаза. И, наконец-то, вспомнить.
Название: Право на победу
Автор: Nisara Amaya
Бета: нет
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Чау Юнг/Джек
Рейтинг: G
Жанр: преслеш
Предупреждение: OOC
Дискламер: Ох, я бы забрала, да только кто мне даст?..
Саммари: Чау Юнг всегда своими руками отдает Джеку свою победу. Всегда, но не сегодня.
Размещение: в пределах Дайри – всегда пожалуйста, только с шапкой)
читать дальше
Этот уголок мира испокон веков наполнен тишиной. Бархатный сумрак, разлитый по сонной равнине безграничного ничего. Темная, зыбкая водная гладь, которую разбавляют лишь цветные глаза разномастных тварей, гнездящихся по краям скрытых троп. Их взгляды злобными болотными огоньками шарят по густой пустоте, мечутся тени по липкой, черной трясине. Молча. Страшно. Ни единого звука, не единого шороха, способного осквернить святую тишину этого места.
Это табу. Это – нерушимый закон. И когда посреди беззвучной мглы загораются фонари, твари замирают. Они прислушиваются, втягивают воздух, раздувая широкие грудные клетки, и хватают немыми пастями незнакомый смолисто-сладкий запах.
Нарушитель.
Убить.
Разорвать.
Защитить свою территорию.
Но твари из тишины никогда не были стайными животными, потому они бросаются вразнобой, со всех сторон, одинаково метя в беззащитное горло и открытый живот. Они настолько ослеплены предчувствием разлитой по пустоте крови, что совсем не замечают движения позади себя. И платятся за собственную неосмотрительность, с беззвучным скулежом падая к ногам тонкой фигуры, бесстрастно взирающей на расправу. Огромный скелет стряхивает с пальцев ошметки плоти и шерсти, и подхватывает пару стеклянных фонарей, привычным, отточенным движением замирая за спиной равнодушного ко всему юноши.
Трепещет свечное пламя.
Бьются в судорогах меховые комки, такие грозные ранее.
Глаза цвета серого бездушного пепла смотрят в упор, холодно и жестко, и звери сжимаются сильнее. Они чувствуют. Они впервые в жизни чувствуют это, этот неконтролируемый ужас перед тем, кто сильнее. И припадают на животы, взрывая когтями трясину.
Безоговорочно признавая главенство чужака.
Но Королю чачаонгов уже нет до них дела. Он бредет по темным, невидимым почти, дорогам, удивительно ровно ложащимся под ноги, вглядывается в мутные очертания скалистых склонов и понимает, что ему нравится этот мирок, не нанесенный ни на одну карту. Мир за гранью мира. Здесь в избытке то, чего так не хватало там, в шумной светлой вселенной. Здесь – царство темноты и сумрака, и Король органично вписывается в атмосферу этого места. Он сам – черное с серебром. Он – пепел. И кость и пламя за его спиной.
Конец света в вакууме.
Серебристый росчерк посреди ничего.
Мерно покачиваются длинные пряди в такт движению, с шорохом стелется по камням ткань одеяния. Перестукивает костями скелет-енма, обтянутый тонкой багряной кожей.
Это даже почти смешно, Бог чачаонгов выбрал Ад собственным домом. Было бы смешно, да вот Джеку, в сущности, все равно.
Его найдут, в этом даже сомневаться глупо. От Чау Юнга еще никто никогда не скрывался. Но эта передышка нужна им обоим, нужна как воздух, как хозяин тем тварям, которые наблюдают издалека. И Джек принимает правила этой игры, добровольно исчезая со всех радаров, скрываясь за завесой черного мира.
Они играют давно, кажется, с самого начала знакомства. Проверка выдержки, проверка силы воли, проверка гордости. Сдайся или дойди до конца. Проиграй или возьми крепость штурмом. Это похоже на сказку, где рыцарь сквозь тернии и армии драконов пробирается к башне принцессы. Смешно? Возможно. Да вот только у Чау Юнга еще ни разу не получилось выиграть. Никакой выдержки не хватает, любая гордость возлагается на алтарь Короля, а сила воли преклоняет колени перед взглядом цвета серого пепла.
Он может победить. Он знает пути, знает решения, видит короткую дорогу к своей победе в глазах напротив. Но ничего не делает, своими руками отдавая ее Джеку. Это не нужно. Не для них. Короткие дороги скучны, слишком быстро заканчиваются, чтобы можно было о чем-то задуматься, а потому они сами строят эти башни, взращивают тернии и воспитывают драконов, испытывая друг друга на прочность. И раз за разом преодолевают все препятствия, разделяя между собой ничью.
Это раз не становится исключением. Твари паникуют и мечутся по темноте, кожей чувствуя чужую, враждебную силу. Они зарываются в трясину, наученные горьким опытом, рявкают беззвучно и провожают чужака взглядами, подмигивая разноцветными огоньками. От этого странного существа пахнет их вожаком, а значит трогать его нельзя, хотя и так хочется вцепиться в глотку.
Он яркий для этого места. Непозволительно яркий, как кровавый росчерк посреди ничего.
Ему не место здесь.
Но их никто не спрашивает, а Чау Юнгу плевать. Он ищейкой следует за своим пепельным Королем, находя его везде, где бы он ни был. У него злые багряные глаза и решительность в каждом жесте. На дорогу не надо даже смотреть - она сама стелется в нужном направлении, будто весь мир опасается становиться у него на пути. Потому что сегодня он намерен воспользоваться своим правом на победу.
Первое, что бросается в глаза Чау Юнгу, это странная потерянность, скрытая за внешним равнодушием. Джек разглядывает горные верхушки за туманной пеленой и рассеянно водит ладонью по костистой руке енмы. Он словно не здесь сейчас.
«Второй Король выбран» - глухо и надтреснуто звучит в голове Тала.
Это неправильный Джек. Неправильный, потому что настоящий бы никогда не протянул руку, добровольно принимая поражение, забирая его как желанный приз. Никогда бы не притянул ближе. Не замер, тепло дыша в шею. Но это не важно, Чау Юнг принимает своего Короля любым. Ведет ладонью по спине, вжимает ее в обнаженную поясницу, прижимая к себе. Касается губами пепельной макушки и прислоняется к ворчащему на грани слышимости енме, обнимая.
Кажется, шанс на победу потерян. Кажется, в этой игре победителя не будет. И, кажется, им обоим все равно.
Автор: Nisara Amaya
Бета: нет
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Му Ен, Ын-Юль (кто увидит пейринг, тому плюшку)
Рейтинг: G
Жанр: джен
Предупреждение: OOC
Дискламер: Ох, я бы забрала, да только кто мне даст?..
Посвящение: Лейтенант, кэп, для вас) Без вас я бы на это не решилась х)
Саммари: Это все яд. Яд и голоса. Только и всего.
Размещение: в пределах Дайри – всегда пожалуйста, только с шапкой)
читать дальше
От Му Ена всегда пахнет порохом и сигаретным дымом. Этот запах вьется вокруг кольцами, плавится, вздуваясь пузырями по поверхности. Он словно живет своей жизнью, расползаясь по каждому уголку того места, куда попадает его носитель. Вызывает привыкание.
Ын-Юль не любит этот запах. Не любит табак и порох – они раздражают. Въедаются в одежду, проникают под кожу, двигаясь по венам вместе с кровью. От них нет спасения. Талу же больше по душе холодный металл и алые капли. Знакомые до каждого оттенка, привычные, приносящие спокойствие душе, погрязшей в темноте.
Небольшая комната до самого потолка заполнена тяжелым кровавым туманом. Вязким, липким, красным пеплом льнущим к пальцам. Баек Чон слизывает это алое со своей кожи и морщится от горечи. Впервые за свою жизнь он, кажется, ненавидит вкус крови. И это отчаянно неправильно. Вообще, вся ситуация слишком неправильна. От этого парня не должно пахнуть кровью. От него должно отвратительно нести сигаретами, и порох должен скрипеть на зубах, это Тал знает совершенно точно. Но сейчас только металлическая горечь медленно расползается по комнате, заляпывая пол и стены. И это неожиданно мерзко.
Ын-Юль чувствует себя мазохистом, когда впервые осознает то, ради чего раз за разом приходит сюда. Когда понимает, что ищет дымные кольца среди красного марева. И это ошарашивает. Заставляет врать себе, не долго, правда, но врать, уверяя, что это просто помощь Сэ-Ха, что Второй будет волноваться, если с Му Еном что-то случится. Но когда под ладонями судорожно бьется сильное тело, разбрызгивая вокруг темно-алые капли, становится как-то резко не до вранья. Порох растворяется в багряном пепле, выцветает, вместе с хриплым дыханием вылетая в открытые окна, и пепел пачкает руки по локоть, отдавая ноющей болью внутри. Светловолосый чачаонг сжимает пальцы на чужой коже, с силой, до синяков и кровоподтеков, и ругается сквозь зубы от бессилия. Сейчас он не может ничего сделать. Сейчас ему остается только ждать.
Боль цветет алыми маками под закрытыми веками. Она проникает в каждый уголок тела, вгрызается клыками-иглами в кожу, пуская яд в кровь. Она, кажется, совсем не намерена уходить – знай, вьет себе гнездо из связок и сухожилий, да дробит кости мощными лапами. И Му Ену постепенно становится все равно. Он захлебывается в густой темноте с привкусом горячего металла, устав от тщетных попыток выбраться. Опускаются руки. Единственное, что еще может делать парень, это прислушиваться к тихим, невнятным голосам по ту сторону пустоты.
Звуки идут словно отовсюду, едва слышные, ускользают сквозь пальцы, переливаясь тягучими ртутными каплями. Они кажутся знакомыми, и, одновременно, непонятными.
«Остается только верить в выносливость этого парня»
Лан дергается, впервые услышав отзвук усталого голоса. Сцепляет зубы и вновь отчаянно рвется туда, на поверхность, но лишь кровавый привкус во рту становится отчетливее.
«Эй, ты долго еще собираешься спать?»
От тоскливых интонаций, стынущих в воздухе, Му Ен замирает. Этого голоса он еще не слышал за свое пребывание здесь, но он пульсом отдается глубоко внутри, бьется, будто единственное живое существо в этом кошмаре. И парень тянется к нему сквозь тяжелое безразличие темноты, тянется всем своим существом, но он, подобно многим другим до него, проливается из ладоней, не оставляя ни капли.
«Второй ведь волнуется»
«Кто ты?» - хочется закричать чачаонгу. Он не помнит. Ни Второго, о котором говорит голос, ни самого обладателя голоса. Не помнит, но точно уверен, что знает, и это знание – именно то, что не позволяет опуститься на дно.
«Знаешь, если ты не придешь в себя, Ара утащит его под венец»
Му Ен закрывает уши руками, чтобы хоть как-то заглушить обреченность, нитками которой сшит тихий, нервный смешок. Но спрятаться все равно не может, потому что этот голос, он не вокруг. Он внутри его головы.
Звуки рождают яркие картинки в темноте, знакомые-незнакомые образы множества людей. Лан вглядывается в лица, ища хоть какие-то зацепки, потерянные воспоминания, но так и не находит, только тяга становится сильнее.
«Без тебя даже поругаться не с кем. Одиноко, знаешь ли»
Он не помнит ничего. Совсем. Забыл, но все равно отчаянно рвется к этому голосу, пропитавшему собой последние часы равнодушия черной вечности. Сплевывает кровь и чувствует стальную хватку на плечах. С каждым рывком усиливающиеся голоса зовут к себе, и Му Ен следует за ними, подчиняясь этому зову, расцарапывает пальцы об острые углы разбивающейся темноты.
И все ради того, чтобы, очнувшись, увидеть знакомые зеленые глаза. И, наконец-то, вспомнить.
Название: Право на победу
Автор: Nisara Amaya
Бета: нет
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Чау Юнг/Джек
Рейтинг: G
Жанр: преслеш
Предупреждение: OOC
Дискламер: Ох, я бы забрала, да только кто мне даст?..
Саммари: Чау Юнг всегда своими руками отдает Джеку свою победу. Всегда, но не сегодня.
Размещение: в пределах Дайри – всегда пожалуйста, только с шапкой)
читать дальше
Этот уголок мира испокон веков наполнен тишиной. Бархатный сумрак, разлитый по сонной равнине безграничного ничего. Темная, зыбкая водная гладь, которую разбавляют лишь цветные глаза разномастных тварей, гнездящихся по краям скрытых троп. Их взгляды злобными болотными огоньками шарят по густой пустоте, мечутся тени по липкой, черной трясине. Молча. Страшно. Ни единого звука, не единого шороха, способного осквернить святую тишину этого места.
Это табу. Это – нерушимый закон. И когда посреди беззвучной мглы загораются фонари, твари замирают. Они прислушиваются, втягивают воздух, раздувая широкие грудные клетки, и хватают немыми пастями незнакомый смолисто-сладкий запах.
Нарушитель.
Убить.
Разорвать.
Защитить свою территорию.
Но твари из тишины никогда не были стайными животными, потому они бросаются вразнобой, со всех сторон, одинаково метя в беззащитное горло и открытый живот. Они настолько ослеплены предчувствием разлитой по пустоте крови, что совсем не замечают движения позади себя. И платятся за собственную неосмотрительность, с беззвучным скулежом падая к ногам тонкой фигуры, бесстрастно взирающей на расправу. Огромный скелет стряхивает с пальцев ошметки плоти и шерсти, и подхватывает пару стеклянных фонарей, привычным, отточенным движением замирая за спиной равнодушного ко всему юноши.
Трепещет свечное пламя.
Бьются в судорогах меховые комки, такие грозные ранее.
Глаза цвета серого бездушного пепла смотрят в упор, холодно и жестко, и звери сжимаются сильнее. Они чувствуют. Они впервые в жизни чувствуют это, этот неконтролируемый ужас перед тем, кто сильнее. И припадают на животы, взрывая когтями трясину.
Безоговорочно признавая главенство чужака.
Но Королю чачаонгов уже нет до них дела. Он бредет по темным, невидимым почти, дорогам, удивительно ровно ложащимся под ноги, вглядывается в мутные очертания скалистых склонов и понимает, что ему нравится этот мирок, не нанесенный ни на одну карту. Мир за гранью мира. Здесь в избытке то, чего так не хватало там, в шумной светлой вселенной. Здесь – царство темноты и сумрака, и Король органично вписывается в атмосферу этого места. Он сам – черное с серебром. Он – пепел. И кость и пламя за его спиной.
Конец света в вакууме.
Серебристый росчерк посреди ничего.
Мерно покачиваются длинные пряди в такт движению, с шорохом стелется по камням ткань одеяния. Перестукивает костями скелет-енма, обтянутый тонкой багряной кожей.
Это даже почти смешно, Бог чачаонгов выбрал Ад собственным домом. Было бы смешно, да вот Джеку, в сущности, все равно.
Его найдут, в этом даже сомневаться глупо. От Чау Юнга еще никто никогда не скрывался. Но эта передышка нужна им обоим, нужна как воздух, как хозяин тем тварям, которые наблюдают издалека. И Джек принимает правила этой игры, добровольно исчезая со всех радаров, скрываясь за завесой черного мира.
Они играют давно, кажется, с самого начала знакомства. Проверка выдержки, проверка силы воли, проверка гордости. Сдайся или дойди до конца. Проиграй или возьми крепость штурмом. Это похоже на сказку, где рыцарь сквозь тернии и армии драконов пробирается к башне принцессы. Смешно? Возможно. Да вот только у Чау Юнга еще ни разу не получилось выиграть. Никакой выдержки не хватает, любая гордость возлагается на алтарь Короля, а сила воли преклоняет колени перед взглядом цвета серого пепла.
Он может победить. Он знает пути, знает решения, видит короткую дорогу к своей победе в глазах напротив. Но ничего не делает, своими руками отдавая ее Джеку. Это не нужно. Не для них. Короткие дороги скучны, слишком быстро заканчиваются, чтобы можно было о чем-то задуматься, а потому они сами строят эти башни, взращивают тернии и воспитывают драконов, испытывая друг друга на прочность. И раз за разом преодолевают все препятствия, разделяя между собой ничью.
Это раз не становится исключением. Твари паникуют и мечутся по темноте, кожей чувствуя чужую, враждебную силу. Они зарываются в трясину, наученные горьким опытом, рявкают беззвучно и провожают чужака взглядами, подмигивая разноцветными огоньками. От этого странного существа пахнет их вожаком, а значит трогать его нельзя, хотя и так хочется вцепиться в глотку.
Он яркий для этого места. Непозволительно яркий, как кровавый росчерк посреди ничего.
Ему не место здесь.
Но их никто не спрашивает, а Чау Юнгу плевать. Он ищейкой следует за своим пепельным Королем, находя его везде, где бы он ни был. У него злые багряные глаза и решительность в каждом жесте. На дорогу не надо даже смотреть - она сама стелется в нужном направлении, будто весь мир опасается становиться у него на пути. Потому что сегодня он намерен воспользоваться своим правом на победу.
Первое, что бросается в глаза Чау Юнгу, это странная потерянность, скрытая за внешним равнодушием. Джек разглядывает горные верхушки за туманной пеленой и рассеянно водит ладонью по костистой руке енмы. Он словно не здесь сейчас.
«Второй Король выбран» - глухо и надтреснуто звучит в голове Тала.
Это неправильный Джек. Неправильный, потому что настоящий бы никогда не протянул руку, добровольно принимая поражение, забирая его как желанный приз. Никогда бы не притянул ближе. Не замер, тепло дыша в шею. Но это не важно, Чау Юнг принимает своего Короля любым. Ведет ладонью по спине, вжимает ее в обнаженную поясницу, прижимая к себе. Касается губами пепельной макушки и прислоняется к ворчащему на грани слышимости енме, обнимая.
Кажется, шанс на победу потерян. Кажется, в этой игре победителя не будет. И, кажется, им обоим все равно.